Сергий Радонежский; преподобный Сергий, игумен Радонежский, всея России чудотворец (в миру Варфоломей). Родился 14 мая 1314 года или в мае 1322 года в селе Варницы (под Ростовом) — умер 25 сентября 1392 года. Монах Русской церкви, основатель Троицкого монастыря под Москвой (ныне Троице-Сергиева лавра), преобразователь монашества в Северной Руси. Почитается Русской православной церковью в лике святых как преподобный и считается величайшим подвижником земли Русской.
Дни памяти:
25 сентября (8 октября) — преставле́ние (кончина);
5 (18) июля — обре́тение мощей;
6 (19) июля — Собор Радонежских святых.
Кроме того, 24 августа (6 сентября) празднуется явление Богородицы преподобному Сергию.
Основной первичный источник сведений о преподобном Сергии — «житие, написанное его учеником Епифанием Премудрым», которое входит в «число вершин русской агиографии» и «является ценнейшим источником сведений о жизни Московской Руси XIV века». Одна из особенностей этого первоисточника — отсутствие прямых указаний на год появления на свет будущего святого, другая — насыщенность чудесами.
«Преподобный отец наш Сергий родился от родителей благородных и благоверных: от отца, которого звали Кириллом, и матери, по имени Мария», — сообщает Епифаний Премудрый.
В повествовании Епифания не указано точное место рождения преподобного, сказано лишь, что до переселения из Ростовского княжества семья преподобного проживала «в деревне в той области, которая находится в пределах Ростовского княжества, не очень близко от города Ростова». Принято считать, что речь идёт о селе Варницы под Ростовом. Будущий святой получил при крещении имя Варфоломей в честь апостола Варфоломея.
Первый жизнеописатель будущего святого, Епифаний Премудрый, указал год его появления на свет, пользуясь характерной затейливой формулировкой: «Хочу также сказать о времени и годе, когда преподобный родился: в годы правления благочестивого, славного и державного царя Андроника, самодержца греческого, который царствовал в Царьграде, при архиепископе Константинополя Каллисте, патриархе вселенском; родился он в земле Русской, в годы княжения великого князя тверского Дмитрия Михайловича, при архиепископе преосвященном Петре, митрополите всея Руси, когда приходило войско Ахмыла».
В результате исследователи сталкиваются с нелегкой проблемой интерпретации этих данных, и дата рождения преподобного, в отличие от места его рождения, вызывает значительные разногласия. В литературе встречается несколько различных дат его появления на свет. В частности, В. Е. Рудаков в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона указывает: «Ни в житии Сергия, ни в других источниках нет точного указания на год рождения преподобного, и историки, по различным соображениям, колеблются между 1313, 1314, 1318, 1319 и 1322-м гг. Наиболее вероятным представляется 1314 г.».
В сочинениях церковных историков XIX века фигурировала дата 3 мая 1319 года. Современные варианты жития в качестве дня его рождения дают 3 мая 1314 года. Современные светские исследователи, как отмечает К. А. Аверьянов, также не единодушны по вопросу о дате рождения Сергия Радонежского: «По мнению Н.С. Борисова, это событие произошло 3 мая 1314 г., по данным В. А. Кучкина – 3 мая 1322 г., а на взгляд Б. М. Клосса – в конце мая того же 1322 г.».
Рассматривая данную проблему, К. А. Аверьянов приходит к выводу, что «будущий святой родился 1 мая 1322 г.».
Кирилл и Мария, родители преподобного, имели трех сыновей: «первый Стефан, второй — этот Варфоломей, третий Петр…» В свой срок (хотя Епифанием он не указан, некоторые современные жизнеописания говорят про семилетний возраст) юного Варфоломея отдали обучаться грамоте, но учёба не продвигалась: «Стефан и Петр быстро изучили грамоту, Варфоломей же не быстро учился читать, но как-то медленно и не прилежно».
Старания учителя не приносили плодов: «отрок не слушал его и не мог научиться». Варфоломея бранили родители, учитель наказывал, товарищи укоряли, он же «со слезами молился Богу».
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона так описывает обучение Варфоломея: «Сначала обучение его грамоте шло весьма неуспешно, но потом, благодаря терпению и труду, он успел ознакомиться со Священным писанием и пристрастился к церкви и иноческому житию».
Как сообщает Епифаний, ещё до достижения двенадцатилетнего возраста Варфоломей «стал поститься строгим постом и от всего воздерживался, в среду и в пятницу ничего не ел, а в прочие дни хлебом питался и водой; по ночам часто бодрствовал и молился», что послужило источником некоторых разногласий между сыном и матерью, которую беспокоили такие подвиги её сына.
Через какое-то время сильно обедневшая семья Варфоломея была вынуждена перебраться в город Радонеж. Епифаний указывает в своем житии, каким образом отец преподобного утратил свое богатство: «Скажем и о том, как и почему он обнищал: из-за частых хождений с князем в Орду, из-за частых набегов татарских на Русь, из-за частых посольств татарских, из-за многих даней тяжких и сборов ордынских, из-за частого недостатка в хлебе».
Но наихудшим бедствием стало «великое нашествие татар, во главе с Федорчуком Туралыком, и после него год продолжалось насилие, потому что княжение великое досталось князю великому Ивану Даниловичу, и княжение Ростовское также отошло к Москве». Несладко пришлось «городу Ростову, а особенно князьям ростовским, так как отнята была у них власть, и княжество, и имущество, и честь, и слава, и все прочее отошло к Москве». Назначение и приезд в Ростов московского воеводы Василия сопровождался насилием и многочисленными злоупотреблениями москвичей. Это и побудило Кирилла к переселению: «собрался он со всем домом своим, и со всеми родными своими поехал, и переселился из Ростова в Радонеж».
Остается добавить, что достоверность этого рассказа историки (например, Аверьянов) под сомнение не ставят.
Мнения о том, когда произошло переселение, высказывались различные: или около 1328 года, или около 1330 года (согласно «Энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона»). Согласно же Аверьянову, переселение произошло гораздо позже, в 1341 году.
Ещё при жизни родителей в душе Варфоломея возникло и укрепилось желание посвятить себя монашеской жизни; достигнув двадцатилетнего возраста, он решился постричься в монахи. Родители не возражали, но просили дождаться их смерти: «братья Стефан и Петр жили отдельно своими семьями, и Варфоломей был единственной опорой своих родителей в годы болезненной старости и скудости». Ждал он недолго: через два-три года он похоронил отца и мать, которые, следуя распространённому в то время на Руси обычаю принимать иночество под старость, незадолго до смерти тоже приняли сначала иноческий постриг, а потом и схиму в Хотьково-Покровском монастыре, который располагался в трех верстах от Радонежа и был в то время одновременно мужским и женским.
После смерти родителей Варфоломей сам отправился в Хотьково-Покровский монастырь, где уже иночествовал его овдовевший брат Стефан. Стремясь к «строжайшему монашеству», к пустынножитию, он оставался здесь недолго и, убедив Стефана, вместе с ним основал пустынь на берегу реки Кончуры, на холме Ма́ковец посреди глухого Радонежского бора, где и построил (около 1335 года) небольшую деревянную церковь во имя Святой Троицы, на месте которой стоит теперь соборный храм также во имя Святой Троицы. Не выдержав слишком сурового и аскетичного образа жизни, Стефан вскоре уехал в московский Богоявленский монастырь, где позднее стал игуменом. Варфоломей, оставшись в полном одиночестве, призвал некоего игумена Митрофана и принял от него постриг под именем Сергия, так как в тот день праздновалась память мучеников Сергия и Вакха. Ему было 23 года.
1342 год считают датой образования обители (впоследствии Троице-Сергиева лавра); Сергий был её вторым игуменом (первый — Митрофан) и пресвитером (с 1354 года). Запретив просить подаяние, Сергий поставил правилом, чтобы все иноки жили от своего труда, сам подавая им в этом пример.
С начала 1370-х годов положение обители меняется: около 1374 года умерла вдова Ивана Калиты княгиня Ульяна, в удел которой входил монастырь, и Радонеж отошёл князю Владимиру Андреевичу, став его «вотчиной». С этого времени князь Владимир часто посещает монастырь, организует снабжение его всем необходимым (ранее инокам нередко приходилось голодать).
К периоду 1364-1376 годов исследователи относят введение в монастыре общежития — вместо устава скитского (особножительства). Эта реформа связывается с посланием Вселенского Патриарха Филофея, который также прислал игумену крест, параман и схиму. Проведение общежитийной реформы встретило активное противодействие: у части братии возникла мысль «яко не хотети Сергиева старейшинства»; свои права предъявил старший брат Сергия Стефан, сторонник особножития: «И кто есть игумен на месте сем? Не аз ли прежде седох на месте сем?» (слова, изречённые, согласно «Житию», Стефаном). Вследствие конфликта, Сергий временно покинул обитель и основал небольшую обитель на реке Киржач (ныне Благовещенский монастырь).
Кроме Троицкого монастыря и Благовещенского монастыря на Киржаче, преподобный Сергий основал ещё несколько монастырей: Старо-Голутвин близ Коломны, Высоцкий монастырь, Георгиевский на Клязьме, во все эти обители он поставил настоятелями своих учеников.
Учениками и духовными чадами преподобного Сергия основано (как при его жизни, так и после смерти) до сорока монастырей; из них, в свою очередь, вышли основатели ещё примерно пятидесяти монастырей.
Высоко уважавший радонежского игумена митрополит Алексей перед смертью уговаривал его быть ему преемником, но Сергий решительно отказался.
По смерти святителя Алексия, Сергий предлагал великому князю Дмитрию избрать на митрополичью кафедру суздальского епископа Дионисия. Но Дмитрий желал иметь митрополитом своего духовника спасского архимандрита Михаила (Митяя). По повелению князя Михаил был избран в Москве собором епископов в митрополита Московского. Святитель Дионисий смело выступил против великого князя, указав ему на то, что поставление первосвятителя без воли Вселенского патриарха будет незаконно. Митяй вынужден был ехать в Константинополь. Дионисий хотел опередить Митяя и ехать в Константинополь сам, но был задержан и взят под стражу великого князя. Желая освободиться, Дионисий дал обещание не ехать в Константинополь и представил за себя порукою преподобного Сергия. Но как только получил свободу, по вызову патриарха, поспешил в Грецию вслед за Митяем. Своим поступком он причинил много неприятностей Сергию.
По словам одного современника, Сергий «тихими и кроткими словами» мог действовать на самые загрубелые и ожесточённые сердца; очень часто примирял враждующих между собой князей, уговаривая их подчиняться великому князю московскому (например, ростовского князя — в 1356, нижегородского — в 1365, рязанского Олега и др.), благодаря чему ко времени Куликовской битвы почти все русские князья признали главенство Дмитрия Иоанновича.
Как сообщает первый жизнеописатель преподобного Сергия, битве с Мамаем предшествовала встреча князя Димитрия с преподобным Сергием: «Известно стало, что Божиим попущением за грехи наши ордынский князь Мамай собрал силу великую, всю орду безбожных татар, и идет на Русскую землю; и были все люди страхом великим охвачены». Великий князь Димитрий, впоследствии известный как Дмитрий Донской, «пришел к святому Сергию, потому что великую веру имел в старца, и спросил его, прикажет ли святой ему против безбожных выступить: ведь он знал, что Сергий — муж добродетельный и даром пророческим обладает». Преподобный Сергий, согласно Епифанию, ответил: «Следует тебе, господин, заботиться о порученном тебе Богом славном христианском стаде. Иди против безбожных, и если Бог поможет тебе, ты победишь и невредимым в свое отечество с великой честью вернешься».
Получив от преподобного Сергия благословение, великий князь «ушел из монастыря и быстро отправился в путь». Отметим тот факт, что Сергий, согласно Епифанию, своим ответом (вопреки распространенному мнению) не предрёк великому князю безусловную победу и спасение от смерти, поскольку этот ответ содержал слова «если Бог поможет тебе» и по этой причине не был пророчеством. Лишь позже, когда русские воины, выступившие в поход, увидели войско «татарское весьма многочисленное» и «остановились в сомнении», «размышляя, что же делать», неожиданно «появился гонец с посланием от святого», в котором говорилось: «Без всякого сомнения, господин, смело выступай против свирепости их, нисколько не устрашаясь, — обязательно поможет тебе Бог».
Упомянутую выше битву с Мамаем традиционно отождествляют с Куликовской битвой (в числе прочих источников об этом говорится в словаре Брокгауза и Ефрона). Существует также версия (которую высказал В. А. Кучкин), согласно которой рассказ «Жития Сергия Радонежского» о благословении Сергием Радонежским Дмитрия Донского на борьбу с Мамаем относится не к Куликовской битве, а к битве на реке Воже (1378 год) и связан с Куликовской битвой как с более масштабным событием уже впоследствии, в более поздних текстах («Сказание о Мамаевом побоище»).
Согласно «Сказанию о Мамаевом побоище», Сергий отправил на битву двух иноков княжеского рода, хорошо владеющих оружием Пересвета и Ослябю. После Куликовской битвы великий князь стал относиться ещё с большим благоговением к радонежскому игумену и пригласил его в 1389 году скрепить духовное завещание, узаконивающее новый порядок престолонаследия от отца к старшему сыну.
В 1382 году, когда войско Тохтамыша подступило к Москве, Сергий на некоторое время покидает свой монастырь «и от Тахтамышова нахожения бежа в Тверь» под защиту князя Михаила Александровича Тверского.
Согласно Епифанию Премудрому, жизнь преподобного Сергия сопровождалась многочисленными чудесами.
В частности, как сообщает Епифаний, одно из этих чудес предшествовало рождению будущего святого: «Когда ребёнок ещё был в утробе матери, однажды — дело было в воскресенье — мать его вошла в церковь, как обычно, во время пения святой литургии», и перед чтением Евангелия «внезапно младенец начал кричать в утробе матери». Перед пением «Иже херувимы» крик повторился: «внезапно младенец начал вторично громко кричать в утробе, громче, чем в первый раз», — а в третий раз младенец громко закричал после возгласа иерея: «Вонмем, святая святым!».
Согласно житию, Сергий Радонежский совершил множество чудес. Историк церкви Е. Е. Голубинский в своей работе перечисляет следующие чудеса преподобного:
Изведение источника. Поскольку «монахи оказались вынужденными приносить себе воду издалека», возник ропот, и тогда преподобный, «нашедши в одном рву немного дождевой воды, сотворил над нею усердную молитву», после чего открылся обильный источник воды.
Воскрешение отрока. Один местный житель, имея тяжко больного сына, понёс его к преподобному Сергию. Но когда он вошёл к преподобному в келью и попросил молитв о больном, сын его умер. Убитый горем ушёл за гробом. «Но пока он ходил, преподобный помолился над умершим — и по его молитве дитя ожило».
Исцеление бесноватого вельможи.
Исцеление больного бессонницей, который «в продолжение двадцати дней не ел и не спал».
Наказание лихоимца, который «заставил одного бедного соседа своего уступить ему борова» и «не хотел платить за него денег». Сергий обратился к обидчику обличением и услышал в ответ обещание не только «заплатить за взятую у бедного соседа свинью, но исправить и всю свою жизнь», о котором вскоре забыл, и свиная туша была изъедена червями, «хотя время было зимнее».
Исцеление греческого епископа. «Слушая многие рассказы о преподобном Сергии, он не хотел верить им…» Но при встрече с преподобным «на него напала слепота», «и неволею исповедал он преподобному свое неверие», после чего преподобный Сергий вернул ему зрение.
Как сообщает Епифаний Премудрый, в трудах, воздержании и молитве преподобный достиг глубокой старости и о смерти своей предуведомил братию монастыря.
Перед самой смертью Сергий Радонежский «тела и крови Владыки причастился». Кончина пришлась на 25 сентября 1392 года.
Историк церкви Е. Е. Голубинский писал о Сергии, что «он приказал было положить свое тело не в церкви, а вне ее, на общем монастырском кладбище, вместе со всеми другими». Такое его приказание весьма огорчило монастырскую братию. В итоге «она обратилась со спросом и за советом к митрополиту Киприану», который, «по рассуждении … приказал положить его в церкви на правой стороне».
Современный исследователь А. Г. Мельник считает, что именно стремление «утвердить почитание игумена Сергия» было причиной нежелания «монастырской братии хоронить его вне церкви» и что погребение Сергия в церкви было зачатком его почитания.
