Николай Францевич Гастелло. Родился 23 апреля (6 мая) 1907 года в Москве — погиб 26 июня 1941 года в Молодечненском районе Вилейской области (Белорусская ССР). Советский военный летчик, капитан. Совершил «огненный таран» механизированной колонны врага. Герой Советского Союза (26 июля 1941, посмертно).
Николай Гастелло родился 23 апреля (6 мая по новому стилю) 1907 года в Москве.
Отец — Франц Павлович Гастелло (настоящая фамилия — Гастылло), родом из деревни Плужины (ныне Кореличский район Гродненской области Белоруссии), в 1900 году перебрался на заработки в Москву — там его фамилию стали произносить на московский манер «Гастелло». Работал вагранщиком в литейных мастерских на Казанской железной дороге.
Мать — Анастасия Семеновна Кутузова, русская, была белошвейкой.
Брат — Виктор Францевич (1913 — 28 сентября 1942 года), во время Великой Отечественной войны командовал батальоном, погиб в бою за деревню Дыбалово Ржевского района Тверской области, перезахоронен в воинское захоронение у деревни Кокошкино того же района.
Всего в семье было трое детей.
Семья Гастелло жила в районе Богородское, в двухэтажном бараке по 3-й Мещанской улице (позже — 3-я Гражданская улица).
В 1915-1918 годах Николай Гастелло учился в 3-м Сокольническом городском мужском училище имени А. С. Пушкина (ныне в этом здании располагается Пушкинский филиал гимназии № 1530 «Школа Ломоносова»).
Отец и мать Николая Гастелло
В 1918 году из-за голода в составе группы школьников-москвичей был эвакуирован в Башкирию, но в следующем году вернулся в Москву и в свое училище, где проучился до 1921 года.
С 1923 года Николай Гастелло начал работать учеником столяра.
В 1924 году семья Гастелло переехала в Муром, где Николай поступил слесарем на Паровозостроительный завод им. Ф. Э. Дзержинского — там работал и его отец. Параллельно Николай Гастелло окончил школу (ныне — средняя школа № 33).
В 1928 году вступил в ВКП(б).
В 1930 году семья Гастелло вернулась в Москву и Николай поступил на работу на Первый государственный механический завод строительных машин имени 1 Мая.
В 1930-1932 годах Николай Гастелло жил в поселке Хлебниково.
Николай Гастелло в молодости
В мае 1932 года по специальному набору призван в Красную Армию. Отправлен на учебу в 11-ю военную авиационную школу пилотов в город Луганск, в которой проучился с мая 1932 года по декабрь 1933-го.
В 1933-1938 годах проходил службу в 82-й тяжелобомбардировочной эскадрилье 21-й тяжелобомбардировочной авиационной бригады, базирующейся в Ростове-на-Дону. Начав летать вторым пилотом на тяжелом бомбардировщике ТБ-3, Николай Гастелло с ноября 1934 года уже самостоятельно пилотировал самолет, став командиром корабля.
В 1938 году, в результате реорганизации соединения, Николай Гастелло оказался в 1-м тяжелобомбардировочном авиаполку.
В мае 1939 года он стал командиром звена, а через год с небольшим — заместителем командира эскадрильи.
В 1939 году участвовал в боях на Халхин-Голе в составе 150-го скоростного бомбардировочного авиационного полка, которому была придана эскадрилья 1-го тяжелобомбардировочного авиаполка.
Участвовал в советско-финской войне 1939-1940 годов и операции по присоединению Бессарабии и Северной Буковины к СССР в июне-июле 1940 года.
Осенью 1940 года авиационная часть, в которой служил Гастелло, перебазируется к западным границам СССР, в город Великие Луки, а затем — в авиагородок Боровское под Смоленском. В 1940 году Николаю Гастелло присвоено звание капитана.
Весной 1941 года Николай Гастелло, пройдя соответствующую переподготовку, освоил самолет ДБ-3ф (Ил-4).
С первого дня Великой Отечественной войны участвовал в боях как командир 4-й эскадрильи 207-го дальнебомбардировочного авиаполка.
24 июня 1941 года огнем крупнокалиберного пулемета со стрелковой турели стоящего на аэродроме ДБ-3ф Николай Гастелло сбил многоцелевой самолет «Люфтваффе» типа «Юнкерс-88».
«Огненный таран» Николая Гастелло
26 июня 1941 года экипаж под командованием капитана Гастелло в составе лейтенанта А. А. Бурденюка, лейтенанта Г. Н. Скоробогатого и старшего сержанта А. А. Калинина на самолете ДБ-3ф вылетел для нанесения бомбового удара по германской механизированной колонне на дороге Молодечно — Радошковичи в составе звена из двух бомбардировщиков.
Огнем зенитной артиллерии противника самолет Гастелло был подбит. Вражеский снаряд повредил топливный бак, что вызвало пожар на борту, и Гастелло совершил огненный таран — направил горящую машину на механизированную колонну врага. Все члены экипажа погибли.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1941 года капитан Николай Францевич Гастелло был посмертно удостоен звания Герой Советского Союза.
Согласно официальной версии, 26 июня 1941 года на боевой вылет в район Радошковичи — Молодечно вылетело звено под командованием капитана Н. Ф. Гастелло, состоящее из двух дальних бомбардировщиков ДБ-3ф. Вторым самолетом управлял старший лейтенант Федор Воробьев, в качестве штурмана с ним летел лейтенант Анатолий Рыбас (имена еще двух членов экипажа Воробьева не сохранились). Во время атаки скопления германской техники самолет Гастелло был подбит и загорелся. Согласно рапортам Воробьева и Рыбаса, горящий самолет Гастелло совершил таран механизированной колонны вражеской техники. Ночью крестьяне из близлежащей деревни Декшняны извлекли трупы летчиков из самолета и, обернув тела в парашюты, похоронили их рядом с местом падения бомбардировщика.
Подвиг Гастелло сразу же получил широкое освещение в советских средствах массовой информации. Впервые о нем было публично упомянуто 5 июля 1941 года в вечерней сводке Советского информбюро: «Героический подвиг совершил командир эскадрильи капитан Гастелло. Снаряд вражеской зенитки попал в бензиновый бак его самолета. Бесстрашный командир направил охваченный пламенем самолет на скопление автомашин и бензиновых цистерн противника. Десятки германских машин и цистерн взорвались вместе с самолетом героя».
На основе сообщения Совинформбюро корреспондентами П. Павленко и П. Крыловым был написан очерк «Капитан Гастелло», который был опубликован в газете «Правда» 10 июля 1941 года.
Капитан Гастелло
На рассвете 6 июля на разных участках фронта летчики собрались у репродукторов. Говорила московская радиостанция, диктор по голосу был старым знакомым — сразу повеяло домом, Москвой. Передавалась сводка Информбюро. Диктор прочел краткое сообщение о героическом подвиге капитана Гастелло. Сотни людей — на разных участках фронта — повторили это имя…
Еще задолго до войны, когда он вместе с отцом работал на одном из московских заводов, о нем говорили: «Куда ни поставь, всюду — пример». Это был человек, упорно воспитывающий себя на трудностях, человек, копивший силы на большое дело. Чувствовалось, Николай Гастелло — стоящий человек.
Когда он стал военным летчиком, это сразу же подтвердилось. Он не был знаменит, но быстро шел к известности. В 1939 году он бомбил белофинские военные заводы, мосты и доты, в Бессарабии выбрасывал наши парашютные десанты, чтобы удержать румынских бояр от грабежа страны.
С первого же дня Великой Отечественной войны капитан Гастелло во главе своей эскадрильи громил фашистские танковые колонны, разносил в пух и прах военные объекты, в щепу ломал мосты. О капитане Гастелло уже шла слава в летных частях. Люди воздуха быстро узнают друг друга.
Последний подвиг капитана Гастелло не забудется никогда. 3 июля во главе своей эскадрильи капитан Гастелло сражался в воздухе. Далеко внизу, на земле, тоже шел бой. Моторизованные части противника прорывались на советскую землю. Огонь нашей артиллерии и авиация сдерживали и останавливали их движение. Ведя свой бой, Гастелло не упускал из виду и бой наземный.
Черные пятна танковых скоплений, сгрудившиеся бензиновые цистерны говорили о заминке в боевых действиях врага. И бесстрашный Гастелло продолжал свое дело в воздухе. Но вот снаряд вражеской зенитки разбивает бензиновый бак его самолета.
Машина в огне. Выхода нет.
Что же, так и закончить на этом свой путь? Скользнуть, пока не поздно, на парашюте и, оказавшись на территории, занятой врагом, сдаться в постыдный плен?
Нет, это не выход.
И капитан Гастелло не отстегивает наплечных ремней, не оставляет пылающей машины. Вниз, к земле, к сгрудившимся цистернам противника мчит он огненный комок своего самолета. Огонь уже возле летчика. Но земля близка. Глаза Гастелло, мучимые огнем, еще видят, опаленные руки тверды. Умирающий самолет еще слушается руки умирающего пилота.
Так вот закончится сейчас жизнь — не аварией, не пленом — подвигом!
Машина Гастелло врезается в «толпу» цистерн и машин — и оглушительный взрыв долгими раскатами сотрясает воздух сражения: взрываются вражеские цистерны.
Мы помним имя героя — капитан Николай Францевич Гастелло. Его семья потеряла сына и мужа, Родина приобрела героя.
В памяти навсегда останется подвиг человека, рассчитавшего свою смерть как бесстрашный удар по врагу.
(«Правда» 10 июля 1941 года)
Статья в «Правде» получила широкий резонанс.
25 июля 1941 года командиром 207-го дальнебомбардировочного авиаполка капитаном Лобановым и военным комиссаром полка полковым комиссаром Кузнецовым Н. Ф. Гастелло был представлен к званию Героя Советского Союза. В наградном листе сказано: «26 июня капитан Гастелло с экипажем: Бурденюк, Скоробогатый и Калинин — повел звено ДБ-3 бомбить зарвавшихся фашистов. По дороге Молодечно — Радошковичи у Радошковичи показалась вереница танков противника. Звено Гастелло, сбросив бомбы на груду скопившихся на заправку горючим танков и расстреливая из пулемета экипажи фашистских машин, стало уходить от цели. В это время фашистский снаряд догнал машину капитана Гастелло. Получив прямое попадание, объятый пламенем, самолет не мог уйти на свою базу, но в этот тяжелый момент капитан Гастелло и его мужественный экипаж были заняты мыслью не допустить врага на родную землю. По наблюдению старшего лейтенанта Воробьева и лейтенанта Рыбаса, они видели, как капитан Гастелло развернулся на горящем самолете и повел его в самую гущу танков. Столб огня объял пламенем танки и фашистские экипажи. Такой дорогой ценой заплатили немецкие фашисты за смерть летчика капитана Гастелло и смерть героического экипажа».
Уже на следующий день после представления капитану Гастелло Николаю Францевичу было присвоено звание Герой Советского Союза (посмертно). «Огненный таран» Гастелло стал одним из самых известных примеров героизма в истории Великой Отечественной войны и использовался для военно-патриотической пропаганды и воспитания молодежи как в ходе войны, так и в послевоенный период, вплоть до распада СССР.
Члены экипажа Гастелло — А. А. Бурденюк, А. А. Калинин и Г. Н. Скоробогатый — долгое время оставались в тени подвига своего командира. Но в 1958 году они были награждены орденами Отечественной войны I степени (посмертно).
Подвиг Николая Гастелло стал одним из самых известных в истории Великой Отечественной войны. «Гастелловцами» стали называть летчиков, совершивших «огненный таран». Всего за период Великой Отечественной войны было совершено 595 «классических» воздушных таранов (самолетом самолета), 506 таранов самолетом наземной цели, 16 морских таранов (в это число могут входить и тараны морскими летчиками надводных и береговых целей противника) и 160 танковых таранов.
В 1951 году, в канун десятилетия знаменитого «огненного тарана», для последующего торжественного захоронения была произведена эксгумация останков из предполагаемой могилы Гастелло. Его вещей в могиле не оказалось, но были найдены личные вещи сослуживцев Гастелло — командира 1-й эскадрильи 207-й дальнебомбардировочного авиаполка капитана А. А. Маслова и его стрелка-радиста младшего сержанта Г. В. Реутова. Экипаж Маслова считался пропавшим без вести в тот же день, в который Гастелло, как утверждается, совершил свой подвиг. Руководивший перезахоронением подполковник Котельников с санкции партийных органов провел секретное расследование, в результате которого выяснилось, что на месте предполагаемого тарана Гастелло потерпел крушение самолет Маслова. Экипаж Маслова без огласки перезахоронили на кладбище Радошковичей, фрагменты бомбардировщика Маслова — отправлены в музеи страны как останки самолета Гастелло (однако в настоящее время в минском Музее Великой Отечественной войны экспонируется блок цилиндров от двигателя М-88, применявшихся на ДБ-3ф, с подписью «Двигатель с самолета Маслова»). На месте гибели экипажа Маслова был установлен памятник-монумент, посвященный подвигу экипажа Н. Ф. Гастелло.
Данные об эксгумации предполагаемой могилы Гастелло не были обнародованы вплоть до эпохи гласности, когда они впервые проникли в средства массовой информации.
Минобороны РФ рассекретило доказательства «огненного» подвига Гастелло
В перестроечные годы на волне всевозможных «развенчаний мифов» и «переосмысления истории» была выдвинута альтернативная версия событий, связанных с подвигом Гастелло. Так, майор в отставке Эдуард Харитонов обнародовал данные об эксгумации предполагаемой могилы Гастелло в 1951 году. В связи с тем, что там были обнаружены останки экипажа Маслова, было выдвинуто предположение, что именно Маслов является автором приписываемого Гастелло «огненного тарана». В 1996 году указом президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина Маслову и всем членам его экипажа были присвоены звания Героев Российской Федерации (посмертно).
Достоверность рапортов Воробьёва и Рыбаса, описывающих подвиг Николая Гастелло, поставлена под сомнение. Также появились сообщения, что обломки подлинного самолёта Гастелло якобы находились недалеко от места гибели Маслова, в Мацковском болоте близ села Мацки. Самолёт около Мацки упал, согласно показаниям местных жителей, 26 июня 1941 года. Ими был найден обгоревший труп, в кармане гимнастёрки которого находилось письмо на имя Скоробогатой, (как предполагается, жены стрелка экипажа Гастелло — Г. Н. Скоробогатого), а также медальон с инициалами А. А. К. (возможно, стрелка-радиста Гастелло — А. А. Калинина). Но главное — здесь был найден обломок, однозначно идентифицируемый как часть самолёта именно Н. Ф. Гастелло — бирка от двигателя М-87Б с серийным № 87844.
Согласно свидетельским показаниям жителей села Мацки, один человек из предполагаемого подлинного самолёта Гастелло выбросился с парашютом с крыла падающего самолёта и был взят в плен немцами. Показания местного жителя подтверждаются документом «Список безвозвратных потерь начальствующего и рядового состава 42-й авиадивизии с 22.06 по 28.06.41 г.» за подписью начальника cтроевого отделения штаба части старшины Бокова. В конце перечня перечисленных поимённо членов экипажа Гастелло приписка: «Один человек из этого экипажа выпрыгнул с парашютом, кто — неизвестно». В то же время не ясно, откуда появилась данная информация, ведь в рапорте Воробьёва и Рыбаса этот момент не отражён, а жители села Мацки к тому времени были уже на оккупированной территории. Конструктивной особенностью бомбардировщика ДБ-3ф является то, что с крыла прыгать может только пилот. Это дало сторонникам альтернативной версии повод утверждать, что Гастелло бросил гибнущие самолёт и экипаж ради собственного спасения.
В то же время стоит отметить, что героическая гибель Гастелло была отражена в рапортах Воробьёва и Рыбаса, в то время как свидетельств крушения самолёта Маслова не было и он считался «пропавшим без вести».
Ряд исследователей, включая сына Николая Гастелло — Виктора Гастелло — подвергли резкой критике факты, на которых построена альтернативная версия. Они отметили, что показания Воробьёва и Рыбаса являются главным и неопровержимым свидетельством подвига Гастелло. Во-вторых, доказательства того, что упавший в Мацковском болоте самолёт пилотировался Гастелло, несостоятельны, а обнаруженные останки Маслова и его экипажа свидетельствуют о том, что его самолёт не совершал таран, а врезался в землю на «бреющем» полёте (возможна и другая версия — Маслов попытался таранить вражескую колонну, но промахнулся — косвенным подтверждением такой гипотезы является обнаружение обломков самолёта Маслова на небольшом — всего 170-180 метров — расстоянии от дороги). Наконец, по их мнению, отсутствие останков Гастелло свидетельствует о том, что он действительно совершил «огненный таран» — в результате взрыва колонны с горючим и боеприпасами ни самолёт, ни останки экипажа невозможно идентифицировать.
Приказом министра обороны СССР капитан Н. Ф. Гастелло был навечно зачислен в списки лётного состава 2-й эскадрильи 194-го отдельного гвардейского Брянского Краснознамённого военно-транспортного авиационного полка.
Именем Николая Гастелло названы ряд населенных пунктов, учебных заведений. Многие улицы, площади, скверы в различных городах России и стран СНГ. Также во многих городах установлены памятники Николаю Гастелло: на шоссе Минск-Вильнюс — на месте, где, как считалось, совершил свой таран Н. Гастелло (1976); в Москве, в Сокольниках; в городе Муроме Владимирской области; в городе Починке Смоленской области; в городе Ростов-на-Дону Ростовской области; в городе Уфе; в городе Луганске (на территории бывшего Ворошиловградского высшего военного авиационного училища штурманов); в городе Одессе и др.
Мемориальная доска в память о Гастелло установлена в Ростове-на-Дону на доме офицерского состава по улице Таганрогская 133/2, где он жил.
Личная жизнь Николая Гастелло:
Жена — Анна Петровна Гастелло.
Сын — Виктор Николаевич Гастелло, летчик военно-транспортной авиации, полковник в отставке. Автор воспоминаний об отце.
Николай Гастелло и жена Анна (в центре)
Жена и сын Николая Гастелло
Сын Виктор Гастелло вспоминал: «Я хорошо помню своего отца Николая Францевича Гастелло — в июне 41-го мне шел уже девятый год… Моя мать, Анна Петровна Гастелло, споро управлялась с домашним хозяйством и, неплохо зная немецкий, настойчиво репетировала с отцом этот язык… К лету 41-го я успел окончить первый класс. В Боровском мы жили третий месяц, и у нас была мечта съездить на экскурсию в Смоленск. В воскресенье 22 июня с утра мы решили поехать туда — до Смоленска всего-то 50 километров.
Утром я проснулся с ощущением пустоты в квартире, и горькая мысль, что меня обманули и мы не едем в Смоленск, заставила быстро вскочить с постели. Мать я нашел на кухне у окна. Она молчала и как-то напряженно всматривалась в сторону аэродрома. И тут меня поразил странный гул, доносившийся со «взлетки». Полеты и гул самолетных моторов — явление, конечно, привычное для военных аэродромов. Даже в выходной день. Но тут гул моторов был особый, мощный, такого гула я никогда не слышал. Чувствовалось, что работали двигатели одновременно множества самолетов, которые были на аэродроме. Необъяснимая тревога вдруг охватила меня, я подошел вплотную к маме. Мать всхлипнула и с какой-то неожиданной судорожной силой, не отрывая взгляда от окна, прижала к себе и, не сдерживая рыданий, начала целовать меня в голову: «Сынуля, что-то произошло, под утро прибегал посыльный, все на аэродроме».
Наскоро позавтракав, почти не слушая мать, я бросился к аэродрому. В это время один за другим начали взлетать самолеты. Это тоже было привычным, полеты — дело обычное. И все-таки что-то фатальное было в бесконечной веренице взлетающих самолетов.
Спустя некоторое время самолеты начали прилетать по одному, по два, реже звеном, и необычно было видеть, как вместо выполнения привычной посадочной коробочки некоторые самолеты с ходу плюхались на аэродром или садились один за другим почти вплотную, не соблюдая безопасного интервала. До самого позднего вечера над аэродромом стояла безконечная гудящая карусель — самолеты прилетали, подвешивали бомбы, заправлялись, снова выруливали на взлетную полосу… А женщины стояли, с надеждой всматриваясь в небо.
О начальном периоде Великой Отечественной войны написано много. Часто подчеркивалась мысль, что война застала нас врасплох, мы оказались совершенно неподготовленными… Однако в первый же день войны 207-й бомбардировочный авиаполк совершил удачный боевой вылет. Полк произвел точное бомбометание мотомехколонн в районе поселка Лептуны, несмотря на сильный зенитный огонь, отбомбился без потерь, и, улетая, пилоты видели горящую фашистскую бронетехнику и разбегающихся в панике немцев…
…Было утро третьего дня войны, и я завтракал, поглядывая в окно. Неожиданно темный силуэт странного самолета на малой высоте появился из-за леса… Самолет на большой скорости скользил к аэродрому. Он казался очень необычным, и я невольно вскрикнул:
— Мама, посмотри, какой самолет…
— Наш, заходит на посадку…
Но невооруженным глазом были видны черные кресты на крыльях, зловещая фашистская свастика на хвосте самолета. Продолжая стрелять, самолет прошел над городком и скрылся за лесом.
Бросив завтракать и увернувшись от матери, я выскочил на улицу… Немецкий самолет не заставил себя долго ждать, вскоре на бреющем полете он снова выскочил из-за леса и, забирая правее, заходил теперь точно над аэродромом, возобновив стрельбу. Зенитчики не могли вести прицельный огонь, слишком низко летел немецкий самолет. Но вдруг, перебивая ровную немецкую очередь с самолета, длинно заработал наш крупнокалиберный пулемет. Несколько секунд они почти синхронно стучали, выводя страшную и непривычную еще мелодию войны. В следующее мгновение немецкий бомбардировщик Ю-88 уже уходил от аэродрома, но вдруг у него за хвостом пыхнули один, второй, третий шары светлого дыма. Уже над лесом самолет зачадил, задымил, оставляя за собой черный зловещий шлейф. Так он и скрылся, заволакивая кромку леса черным нарастающим дымом. Тут до меня дошло, что немецкий самолет подбит нашим стрелком и наверняка упал где-то за лесом.
Стало известно, что немецкий «Юнкерс-88» срезал пулеметной очередью с турельной установки с земли командир эскадрильи капитан Гастелло. Немцев захватили в плен и привезли на аэродром. Подбитый «Юнкерс» сел на вынужденную посадку на колхозное поле за лесом. Командиром экипажа оказался фашистский ас-подполковник, награжденный тремя Железными крестами. С ним были также майор, лейтенант и фельдфебель. По рассказам, немецкий летчик долго не мог прийти в себя, не веря, что сбит на третий день войны, перед этим победно пройдя пол-Европы…
На следующий день войны 207-й авиаполк снова вылетел на боевое задание. В месте бомбометания полк попал под плотный зенитный огонь, потом навалились десятки истребителей противника. Самолет командира эскадрильи капитана Гастелло был подбит и тяжело ранен штурман эскадрильи…
В тот последний вечер 25 июня отец после полетов сказал:
— Аня, собирайся, завтра утром эвакуация, очередь нашей эскадрильи.
Меня поразили потемневшее лицо отца, сухой блеск его воспаленных глаз. Он обнял меня, больно и резко прижал к металлическим пуговицам на гимнастерке, так мы стояли несколько мгновений. Потом он пошел в другую комнату. Я посмотрел ему вслед, не предполагая, что вижу отца последний раз.
Пятый день войны, 26 июня, выдался по-летнему теплым, безоблачным и ясным. Мать с заплаканными глазами сидела на кухне и, кусая губы, смотрела в окно. Наверное, было известно, что ожидается воздушный налет, а потому нас очень торопили. Знакомый комендант охрипшим голосом кричал: «Быстрее, быстрее! — И едва машины загрузились, махнул рукой: — Поехали!..»
Спустя минут десять после нашего отъезда вдали послышались глухие взрывы, и там, где остался аэродром, застилая горизонт, поползли темные мрачные тучи. Немцы начали массированно бомбить авиагородок. Мы ехали, не ведая и не зная, что, возможно, в эти мгновения Николай Францевич уходил из жизни… Похоже, мать что-то предчувствовала: она безудержно плакала, и слезы, перемешанные с дорожной пылью, накладывали на ее лицо неровный и серый печальный след…».
Виктор Николаевич Гастелло — сын Николая Гастелло
